А все же можно сфотографировать Образ или нет? И почему нет? А потому что Образ — это видение. У каждого свое. Видение может либо прийти, либо не прийти. Откуда оно берется — хрен его знает. Имеется предположение об электронном газе, облака которого складываются по желанию всего организма. Это еще Гошка Панфилов высказывал в разговоре с Зотовым (смотри роман "Как птица Гаруда"). Но ведь это только предположение.
     Прочла Тоня пять сцен первого действия пьесы про Франсуа Вийона и пришла в недоумение.
— Ну и что? — сказала она.— Из-за чего шум? Пятьсот лет назад было. Нам-то какое дело?
— Это — шанс, — сказал Ефим Палихмахтер. — Шанс. Понимаешь? Наплевать, когда это было. Зато мы сразу становимся заметными. А этим уж как-нибудь воспользуемся.
     Тоня подумала и сказала:
— Ваще-то да...
— Как ты думаешь, про что этот фильм? — спросил Ефим Палихмахтер.
— Ясно, про что,— ответила Тоня.— Про дурака.
— Как про дурака? Как? — забеспокоился Ефим Палихмахтер.— Это ты брось. Это сейчас считается самый великий поэт Франции. А с Францией у нас отношения дружбы и сотрудничества.
          Но Тоня угрюмо молчала.
— Ну что ты?.. Что ты?.. — забеспокоился Ефим Палихмахтер.
— Ну что же он не видит, как она его делает?
— Кто?
— Да бабенка эта, Катерина.
— Тут все гораздо сложней,— сказал Ефим Палихмахтер.
     А у самого дух захватило от предстоящей поездки на аукцион в Париж на кинофестивали или бьеннале. Или вообще бьеннале — это в Венеции?.. И там вообще не кинокартины продают, а живописные холсты? Надо узнать — как на самом деле.
— Нужна правда жизни. Жизнь надо изучать,— сказал Ефим Палихмахтер.— Работать надо. Нормально ходить на службу.
— А зачем? — спросила Тоня.
— Чтобы знать жизнь,— сказал Ефим Палихмахтер.
     Тоня промолчала. Потому что уж что-что, а жизнь она знала. И не Палихмахтеру об этом судить.
— Ну подыщи что-нибудь...— нехотя сказала Тоня.
     И Ефим ей подыскал место гидроакушерки. Что такое гидроакушерка, Тоня не знала. Но поскольку и я не знаю, что такое гидроакушерка, то мы это оставим.
— А теперь почитай мне второе действие,— сказал Ефим Палихмахтер.— Тут сильный заряд социальности.
— А что это? — неосторожно спросила Тоня.
— Ну, социальность — это социальность,— сказал Ефим Палихмахтер.— Это очень сложно. Я тебе потом объясню.— Но не объяснил.
     И Тоня начала читать второе действие пьесы, из которой Ефим Палихмахтер намеревался сделать сценарий.